Вкус сиротского хлеба: его знает девочка, которую мама бросила на вокзале

Сегодня, 9 ноября, отмечается Всемирный день сирот, и героиней этой публикации станет кировчанка, у которой в свидетельстве о рождении вместо фамилий папы и мамы стоят два прочеркаСвидетельство о рождении с двумя прочеркамиУ кировчанки Вали Гвоздевой четыре мамы: одна родная, другая — первая приёмная, третья — вторая приёмная и четвёртая — свекровь.

Родная мама бросила Валю на вокзале, ну или оставила — кому как больше нравится. Её долго искали, но не нашли, и в повторное свидетельство о рождении девочки вместо имён родителей поставили два прочерка."Из всех сирот я, наверное, самая счастливая, — так она про себя говорит, — мне не пришлось „выживать“, в приюте я находилась всего года полтора в общей сложности, а там не было ни драк, ни издевательств. Мы все были примерно равными: у одних папы и мамы умерли, у других — променяли детей на бутылку. Воспитатели нас не запугивали ни психушкой, ни колонией, ни выводили специально из себя. Помню, была такая огромная комната, в ней стояло много-много кроваток, и ещё одна — в ней лежал на полу ковёр, и в ящиках хранилось много игрушек. И всё время немного пахло хлоркой — в приюте боролись за чистоту. Нас редко кто навещал, и это тоже было хорошо, потому что ко мне, например, приходить было некому".Мама Оля, ещё одна мама Оля, мама Ира и другие мамыСвою родную маму Валя не помнит. Ну, разве что, какая-то женщина сказала ей на вокзале: ты посиди, дочка, с этим дядей, а я сейчас вернусь. И ушла навсегда. Со станции Балезино четырёхлетнюю Валю перевезли в Киров, а там начались больницы, комиссии, приют, в который однажды пришла маленькая сухонькая женщина, и Вале сказали, что теперь это её новая мама Оля. У мамы Оли был когда-то родной сын, но он умер, и она взяла на воспитание двоих девочек — Валю и глухонемую Кристину, которую Валя с нежностью вспоминает до сих пор.Далее судьба снова ударилась в крайности, и был суд — за жестокое обращение с девчонками, маму Олю наказали, а Валю и Кристину вернули в реабилитационный центр "Надежда" — он тогда находился на улице Карла Маркса в Кирове."И вот туда пришла моя третья мама — Ира. Наверное, она была очень смелая женщина, потому что мне в ту пору было уже девять лет, я считалась отказницей и страшно гордилась своей самостоятельностью. А учиться я не любила. От слова "совсем". Вот когда говорят, что берут под опеку или удочеряют чужих детей люди с большим сердцем, что все вокруг восхищаются ими, или считают их героями — мне всё время хочется закрыть им рот ладошкой и сказать: перестаньте врать. Я искренне восхищаюсь моей мамой Ирой, потому что тот путь, который она прошла вместе с нами... ну, я не знаю, смогла бы я такое повторить или нет. Как люди относятся к сиротам? Не очень, если честно. Ну, вот, к примеру, когда в нашем классе у кого-то обнаруживались вши, все думали, что их принесли мы — ну, разумеется, большая многодетная семья, девять приёмных детей... И бессмысленно было демонстрировать наши асболютно чистые головы. Однажды мы даже попросили нашу маму — подстриги нас, чтобы не было никаких "вшивых" подозрений. А если у кого-то в школе что-то пропадало, всегда думали, что украли тоже мы. Нам повезло больше: мы с Мирой, моей приёмной сестрой-ровесницей, были в семье старшими, учились хорошо, были более боевые что ли, могли за себя постоять. А вот "среднее звено" приличных слов на всякие школьные обиды не находило - они дрались, особенно мальчишки. Нашу маму вызывали на ковёр к директору школы, в КДН, к нам домой приходили родители побитых одноклассников, грозились посадить маму в тюрьму, а нас растащить по интернатам. Мы многое пережили вместе — и тяжёлую болезнь и смерть Санька — он не дожил до 14 лет, и расставание с исключённым из школы Фаней, и травлю (я другим словом не назову) со стороны кровных родственников некоторых детей из нашей семьи. Эти гады писали жалобы во все надзорные органы, и к нам приходили с проверкой и из опеки, и из полиции, и из прокуратуры, и даже однажды из Роспотребнадзора. Ничего крамольного не находили, а потом "родня" писала снова — и всё начиналось по новому кругу. Однажды испекторша КДН принесла нам в подарок детские ботиночки. Мама очень смутилась, а тётя в погонах сказала: это чтобы хоть капельку хорошего сделать для вас, прости нас ради Бога, но нам приказано проверять, и мы будем. И мама с майоршей обе заплакали. А ещё я не люблю, когда меня расспрашивают — расскажи, Валь, как ты в детском доме жила? И смотрят, как будто у меня иллюминация на лбу, или я им сейчас на ладошке художественный фильм покажу про детей-сирот. Вот свежий пример приведу — в 19 лет мне дали квартиру в Лянгасово, в так называемом "сиротском" доме. Там, конечно, разные люди живут — и хорошие, и плохие, как во всяком другом доме. Но местные-то считают, что два наших лянгасовских дома для сирот — исчадие ада, они обходят наши строения стороной, будто у нас там чума какая, "ковид" в каждой квартире, или дикие звери без клеток сидят. Обидно, конечно, но я вот что заметила: те, кто вышел из интерната, сильно от нас, "домашних сирот", отличаются. Им нужна постоянная "указка", что ли — куда идти, что делать, у них больше проблем, и они не знают, как с ними справиться. Не на кого опереться".О людях, которые живут друг для другаА потом... потом наступило счастье. Потому что Валя — нет, она его не заслужила, она своё счастье сделала своими маленькими умелыми крепкими пальчиками. Она полюбила читать, она выревела своё счастье над учебниками математики, русского и английского языка, она играла на домре — сначала до кровавых мозолей на руках, а потом на конкурсах и в оркестре. Она умеет вязать всё — от носочков до роскошных ковров, она может вкрутить лампочку, починить утюг, нарубить дров, наловить рыбы, испечь торт, насобирать грибов в лесу и сделать жарёху. Она закончила школу, а потом — Кировский технологический колледж пищевой промышленности, устроилась на работу в "Хилтон" пекарем, и всегда была весёлой. Ну разве в такую Валю можно было не влюбиться?И её полюбили. Валиного мужа зовут Дима, и он надёжный и крепкий, как скала. 12 ноября прошлого года в их семье родилась дочка. И весь мир сразу ушёл для Вали на второй план, потому что стало понятно, для кого нужно жить.Глазастая Юлечка лицом похожа на папу, а характером — в маму: такая же боевая, смелая и "непосидячая". Она любит яркие книжки и колбаску, и у неё уже три зуба. Дима увёз Валю к себе на родину — в Юрью, и там Валя встретила свою четвёртую маму — маму Свету, свекровь. И папу Олега, свёкра. Они оказались самые настоящие родственные души, в том плане, что тоже всё могут и умеют — и строить, и строгать, и вязать, и работать, и растить в огороде виноград. Но самое главное — они считают Валю дочкой и ни разу не сказали про плохую генетику, как будто они эту Валю сами и родили."Я очень люблю свою приёмную семью, свою маму Иру, своих братьев и сестёр, и Димину семью тоже люблю. Эти люди стали для меня самыми близкими, самыми дорогими, — говорит Валя, — хотя во мне не течёт ни капли их крови. Но я точно знаю, что любовь сильнее генетики. Я в это свято верю".P.S. А свою родную маму Валя, кстати, нашла в Сети и даже написала ей — мол, тук-тук, можно ли войти? А мама ей ответила — я твоя тётя. И Валя больше не стала с ней общаться.Ирина ХРУСТАЛЁВА

Фото: pixabay.com; из личного архива Валентины Гвоздевой